Вертолёт падал. Его крутило и бросало в воздухе, как раскрученную на нитке марионетку. Ледяной страх, в первую секунду всё же ударивший под дых кулаком тупого ужаса, отступил под моей уверенностью в том, что всё будет хорошо. Все идет, как и должно идти - МИ-8-мой свалился в штопор на пятьдесят восьмой минуте - строго по графику. Но всё равно страшно. Я посильнее ухватился за скамью, скользнул взглядом по лицам бойцов. Знаем же, что к чему, а нет, всё равнобоязно: лица - каменные маски с застывшей мимикой - такой вот неподвижный серый мрамор. У Нигматуллина губы нервно подёргиваются и глаза блестят набегающими слезами. Подбодрить бы ребят, да боюсь петуха дам. Лучше уж так. Молча пытаюсь улыбнуться. Ближе всех сидящий ко мне Синюшников морщится - наверное, улыбка получилась ещё та. Сколько осталось? Две секунды? Три? Чуть больше? Мы так долго валимся вниз! Скорее бы! Сколько нервы - то мотать можно? Ничего, скоро будем дома! Будем. Уши закладывает от перепада давления. Болью отзываются перепонки. Три тысячи метров падать - это долго. Надеюсь, такой жёсткой посадки, как прошлый раз, не будет. Тогда нас прилично тряхануло. Ну да ладно, пара синяков не повредит. Скорей бы! Что-то слишком медленно текут крайние мгновенья, оставшиеся перед возращением домой. Дом - милый дом! В круге иллюминатора померк свет - вертолёт завалился на бок, теперь перед глазами только желто-серая поверхность приближающегося бархана. Бархана! Значит точно почти дома. Сейчас я должен на секунду потерять сознание. Вот сейчас, сейчас. "...я б хотел... Нет! Нет! Твою мать..."
Страшный удар потряс бархан до основания, и наступила сыпучая тишина.
Глава 1
Перед взором смазанной линией мелькнуло девичье лицо, запечатлённое на любительском фото, и тут же последовал удар. Я ощутил, как мои мышцы сползли с костей, сдёрнулись вниз, устремившись к внезапно вставшей на дыбы земле, а кости начали медленно - медленно крошиться, наползая суставами друг на друга. Я почувствовал, как костяные осколки протыкают и рвут кожу. Жуткая боль затмила разум, сжав горло так, что мой крик остался где-то внутри меня. Всё померкло, исчезло, всё ощущения растворились в чёрном ничто безвременья, затем послышался скрежещущий звук, и следом я вновь ощутил боль во всем теле. Особенно ныли мышцы голеней, ныли так, как порой бывает при жёстком приземлении с парашютом, только гораздо сильнее. Нет, не до крика - эту боль, ноющую, ревматическую, можно было терпеть. Удивительно, но когда в глазах перестали сверкать белые мушки, оказалось, мой взгляд направлен в иллюминатор, за которым по серо-жёлтому песчаному бархану, навстречу друг другу, ветер всё ещё нёс две маленькие, абсолютно одинаковые фотографии улыбающейся девушки. Изображения встретились и в одно мгновение исчезли в оранжевой вспышке. В глазах вновь померкло.
-Ииисссссссс, какого лешего? - я услышал шипение стучавшего зубами Болотникова и, с трудом повернув шею, открыл, как оказалось до того закрытые, глаза. Боль металась по всему телу, но уже не казалась столь жгучей. В салоне вертолёта творилось чёрт знает что, большинство моих парней находились на полу. Кто лежал, кто сидел в скрюченных позах. У некоторых по лицу текла кровь. Странно, что я удержался на скамейке. Автомата в руках не было, он обнаружился под спиной распростёртого под ногами и негромко стонущего Козлова.
-Живые? - борттехник опять оказался рядом.
-Предположительно, - я постарался выдавить из себя улыбку - осознание того, что у нас всё получилось, не могло не радовать. - У всех кости целы?
Вопрос заставил моих бойцов закряхтеть и зашевелиться пооживлённее.
-Нормально так, - Женька Козлов, морщась, приподнялся на локте и вытащил из-под себя мой "Калашников". - Как спину не сломал не понятно...
-Отдай, - я требовательно протянул руку. Быстрый взгляд: вроде ничего не погнулось - уже хлеб. - Так что с костями?
-Целы все... вроде, - Болотников прошёлся взглядом по сослуживцам. - Олег, что у тебя с лицом? - обратился он к нашему снайперу рядовому Литовцеву, чья правая щека изрядно запачкалась кровью.
-Да так... болит, - неопределённо ответил тот, и только в этот момент я осознал, что все мои бойцы чувствуют себя весьма и весьма неплохо. Все целы и относительно здоровы, но я даже не удивился, скорее просто обрадовался. Хоть что-то наметилось положительное.
-Выгружаемся, - наконец-то я сообразил, что мы слишком долго рассусоливаем.
-Поползли, - потянувшись к выходу, буркнул Болотников.
-Мужики, вы там живы? - я заглянул в кабину пилотов.
-Кажется да, - ответил командир экипажа майор Дружинин.
-А по-моему: лично я, как минимум, один раз сдох, - отозвался штурман.
-Кирилл, шёл бы ты поскорее прочь, - проворчал майор, - от тебя перегаром несёт, аж блевать хочется.
-А думаешь, мне не хочется? - проворчал штурман, направляясь к двери.
Я улыбнулся - нормально всё. И слава Богу! Теперь выйти на связь с нашими и домой - в смысле на базу. Даже жар, идущий от раскалившегося на солнце бархана, не испортил моего приподнятого настроения. Тень от вертолёта худо-бедно защищала от лучей солнца.
-Синяк, связь! - потребовал я. И увидев далеко на горизонте пыльное облако, нервно скомандовал: - Живо расползлись по сторонам!
- Илья! Видишь? - я указал рукой в направлении поднимающейся вверх пыли.
-Чёрт! - выругался тот. - И кого нелегкая несёт? Пошевелились, бестолочи! Фронт в северо-восточном направлении. Расползлись, расползлись!
Он продолжал командовать, а я понял, что на этот раз наше появление для противника (да буде это он) вряд ли окажется внезапным - на абсолютно голом гребне бархана да ещё на фоне солнца любая высунувшаяся голова станет выпирать неестественным бугром. Откопать лунки, то есть окопчики, и как следует замаскироваться, мы уже не успевали. С другой стороны, чего я нервничаю? Кто сказал, что это обязательно противник? Действительно, обжёгшись на молоке, следующий раз и на воду дуешь. Наша это территория, наша, в смысле подконтрольная президенту Асаду. Клубы дыма приближались, но рельеф местности пока не позволял увидеть едущих.
-А вертолёт-то в норме, - из-за спины у меня появился улыбающийся Загоруйко.
-В норме - это как? - глядя впёрёд, я невольно пробежался пальцами по разгрузке.
-Да хоть сейчас бери и лети.
-В смысле вообще ничего не поломано?
-Да стойка одна слегка погнулась, а так как новый, - продолжал улыбаться Кузьма Иванович.
-То есть серьезно? Заводи и лети?
-Ну да, - отозвался борттехник.
-Так какого беса вы ещё не завелись?
-Зачем? - в наш разговор вклинился командир экипажа.
-А это что, не видите? - я ткнул пальцем вперёд, показывая тянувшийся от горизонта шлейф пыли.
-Да свои, поди. Район наш, к тому же я при подлёте к точке заранее о падении отчитался, координаты скинул.
-Заводи шарманку, Виктор, заводи, блин! - прошипел я. - Наши там - не наши, начхать. Не люблю вот таких неопределённостей. Заводи!
-Как скажешь, - не стал противиться командир вертолётчиков.
Он направился к входной двери, и тут на одну из дюн выползла БМПешка - двойка.
-Бинокль! - я требовательно протянул руку к Козлову, на груди которого висел нужный мне оптический прибор. Свой-то бинокль, для удобства переноски, я запихал на дно рюкзака.
-Держите, - прибор перекочевал в мои руки, я поднёс окуляры к глазам и облегчённо перевёл дух. Можно было не нервничать - над башней боевой машины развевался красно-бело-чёрный флаг Сирийской Арабской республики. Но окончательно расслабляться пока не следовало.
-Не высовываться! - приказал я, и по развернувшейся людской цепи полетело много раз повторяемое: не высовываться, не высовываться, не высовываться, не высовываться...
Я остался стоять.
-Илья, - я вновь окликнул своего заместителя. - Пойду навстречу, если что не так, справишься.
-Понял, - ответил Болотников и в подтверждение своих слов негромко передал по цепочке: - Граники приготовили!
Пылевой шлейф приближался. Теперь кроме мчавшейся впереди Бехи стали видны и два БТРа -шестидесятки. Своими задранными носами они рассекали образующуюся за БМП пыль и, казалось, легко перемахивали встававшие на пути барханы. Едва я шагнул вперёд, как раздался голос борттехника:
-Я с тобой.
-Нет, - я отрицательно мотнул головой, но тут же решил, что спутник мне, пожалуй, не помешает.
- Жека! - окликнул старшего головного разведывательного дозора сержанта Козлова Евгения Павловича.
-Я! - отозвался тот.
-Давай за мной, дистанция пять, нет, десять метров. Потопали.
За спиной послышалось шевеление, следом шуршание осыпающегося песка, тут же поглощённое звуком раскручивающихся лопастей. Я удовлетворённо хмыкнул и более решительно зашагал навстречу едущей технике. Несмотря на бьющие в затылок горячие лучи солнца, по спине, тем не менее, поползли холодные мурашки - флаг флагом, а полной уверенности в том, что под ним едут правительственные солдаты, у меня не было. Меж тем метров за пятьсот-шестьсот до вертолёта БТРы расползлись в стороны и встали. БМП, не сбавляя скорости, покатила дальше в нашем направлении. Не доезжая до меня метров десяти, машина резко застопорилась, клюнув носом и обдав меня облаком серой пыли. На броне, ощетинившись во все стороны стволами, сидело с полудюжины арабов. Двое из них спрыгнули на землю. Один что-то сказал другому, и оба, направляя на меня стволы, почти одновременно пошли вперёд.
-Кто такие? - вместо приветствия, на хорошем русском, спросил один из них.
-А ты как думаешь? - опешил я от такого вопроса и только тогда сообразил, что доклада от своего радиста о восстановлении связи с базой я так и не получил. Чёрт бы побрал эту связь. Вечно с ней всяческие проблемы.
-Тебя спрашиваю, - говоривший слегка повернул боком автомат, показывая мне снятый предохранитель. Его указательный палец лежал на спусковом крючке. Вот так почётная встреча! Только зря он качает права. БТРы нам вряд ли достать, это да, а вот с Бехой и сидевшим на ней десантом мы разделаться сумеем. Появилось желание отдать кому-нибудь из бойцов приказ потрясти перед ликом этих воинов гранатомётом, но потом решил не обострять ситуацию. Смысл?
-Мы с Российской базы, - крикнул я, стараясь перекричать звуки набирающих обороты вертолётных двигателей.
-Какой базы? - мне показалось, на лице араба отразилось искреннее непонимание.
-База Хмеймим, - пояснил я, досадуя на то, что мне попался такой тупоголовый собеседник.
-Хмеймим? - недоверия на лице араба стало ещё больше.
- Хмеймим, Хмеймим. Откуда же ещё? - нервное напряжение последних часов вдруг стало перерождаться в глухое раздражение.
Араб смерил меня недоверчивым взглядом и, обернувшись к своему спутнику, произнёс что-то по своему. Из всего сказанного я расслышал и понял лишь одно: "Хмеймим". Ответных слов мне расслышать не удалось. Да и расслышал бы, то какая разница, если на арабском языке я ни бельмеса? Как говорится: ни в дугу и ни тую. За все месяцы командировки только пару раз разговорник и открывал. А ведь твердил ротный: учите, мать вашу, пригодится. Пригодилось - если бы учил. Меж тем арабы обменялись ещё парой фраз, после чего мой собеседник повернулся ко мне, сделал пару шагов вперёд и нарочито громко потребовал:
-Складывайте оружие и поедем с нами!
-Слушай, ты, - я начал заводиться, - ничего не попутал? - разговаривал мой оппонент на русском весьма неплохо, я и не опасался, что буду понят как-то не так, - хрен ты меня заставишь что-либо тебе сдать. Да и как? Стрелять станешь? А тебе потом командование голову не оторвёт?
Араб задумался, вновь повернулся к своему товарищу, и я понял, что тот второй как раз и есть среди них главный.
-Переведи, - в свою очередь потребовал я, - оружие мы сдавать не будем, а на броню к вам сядем, ещё как сядем, и вы нас отвезёте на нашу базу.
Арабы посовещались, затем второй спросил:
-Кака ваша базу?
-Хмеймим, - в очередной раз повторил я, и мой ответ похоже так рассмешил спрашивавшего, что он не выдержал и прыснул. И этот смех мне не понравился, очень не понравился, больше чем их не слишком радушное гостеприимство.
- Хмеймим? - переспросил главный и, заставив себя прекратить смеяться, уже зло выпалил: - Вы ушёл от туд четыр месяц позади!
-Как ушли? Как четыре месяца? Мы же...- я хотел сказать, что мы совсем недавно как оттуда вылетели, и вдруг осёкся, пришло понимание: мы опять провались куда-то не туда. Но почему? Неожиданно в голове прояснилось(соображал я довольно быстро). Казалось, перед глазами мелькнули кадры старой кинохроники - ветер несёт по песку фотографию... ещё одна катится навстречу, вспышка света... Ну, Бубликов, ну сука, ну тварь, убью! - заскрежетал я зубами, сообразив, по чьей вине мы вновь опустились ниже плинтуса. Вот только с этой "торжественной" встречей разберусь и сразу убью! Руки у меня так и зачесались. И что теперь делать? Мать моя женщина!
-Перестан валять Ванька! - акцент у второго араба был жуткий, но смысл закладывался правильный. - Я знать вы специназ. Я понимать, - он вновь перешёл на арабский и первый араб начал говорить, по-видимому, переводя и повторяя его слова.
-Мне нет дела до ваших тайн. Но наше командование должно знать, что вы делали в нашей стране. Вы же не договаривались за нашей спиной с нашими врагами?
Я отрицательно покачал головой. Всё происходящее мне не нравилось, абсолютно не нравилось, не сказать как не нравилось. Ужасно не нравилось.
-Вы сложите оружие?
Я вновь отрицательно покачал головой и подавил в себе желание оглянуться назад, но и без того, по потокам накатывающей из-за спины пыли, было понятно - наша вертушка готова взлететь, вот только кто ей это позволит? Ствол БМП да и наверняка обоих БТРов были направлены в точности на её бок. Бодаться с потенциальными друзьями не хотелось.
-Вы нас отпустите? - задал я вопрос, сам ещё не решив, что нам делать и как быть дальше.
-Отпустить? - араб-переводчик повернулся к арабу-командиру, они о чём-то переговорили.
-Нет, не можем. Вы русские и мы всегда любили русских, но вы нас предали! - в сердцах выпалил переводчик. - Россия отказалась от нас. Вывела войска. Вы согласились отдать нашего президента Асада в руки международного трибунала. Мы проливаем кровь, а вы обделываете какие-то свои делишки.
-Мы, - я указал рукой на себя и обвёл ею же позиции своих ребят, - не сделали ничего, что вредило бы вашему президенту. Отпустите нас, и мы исчезнем так же, как и появились.
-Вот именно, исчезнете, а что нам от исчезнувших спецназовцев? - собеседник, выглядевший и без того угрюмым, набычился. Палец на спусковом крючке заметно подрагивал. Я понял, он боится непредсказуемости развития событий больше чем я. - Вы сдаете оружие и едете с нами.
-Нет. Оружие мы сдавать не будем.
-Мы не спрашиваем вашего желания, мы требуем... - переводчик остановился одёрнутый властным голосом командира. Оглянулся и какое-то время молча его слушал, затем повернулся ко мне и демонстративно поставил автомат на предохранитель.
-Мы не хотим вражды. Мы предлагаем встретиться с нашим командованием и всё обсудить. - Короткая пауза. - Оружие можете оставить при себе. Если вы не злоумышляли ничего против нашей страны, вам нечего бояться. Вы согласны?
-Хорошо, - я утвердительно кивнул, хотя прекрасно понимал, подобное предложение могло быть и ловушкой - разоружить нас куда проще в какой-нибудь казарме или крепости, но что мне оставалось делать? Завязать глупую перестрелку, из которой даже если и удастся выпутаться, то далеко не всем?! А если при этом сожгут вертолёт? Что дальше? Оставаться в чужой стране, в чужом мире? Нет уж, нет уж. Лучше рискнуть. Тем более на новый заход у наших вертолётчиков не осталось топлива. - Куда едем?
-Узнаете, - опять же не слишком приветливо отозвался переводчик.
-Мне нужны координаты, вот для них, - я кивнул в сторону вертолёта.
Переводчик что-то буркнул и обратился к своему командиру. Обменявшись парой реплик, переводчик сообщил мне название хорошо знакомого нам населённого пункта.
-Мы знаем, где это, спасибо, - я благодарно улыбнулся, - сейчас переговорю с летчиками и вернусь. А вы подгоните коробочки, - кивок в сторону стоящих на бархане БТРов.
-Многого хочешь, - буркнул переводчик.
-Доверие должно быть обоюдным, - я намекнулна моё к ним доверие.
-Карашо, - сказал услышавший мои слова командир и, наклонившись к прицепленной на разгрузку рации, сказал несколько слов. Один из стоявших на бархане бронетранспортёров чихнул дымным выхлопом и покатил в нашу сторону. Второй остался стоять на месте.
"И то хлеб", - подумал я, направляясь к ожидающим моих указаний вертолётчикам.
-Виктор, - заглянув в кабину, окликнул я командира.
-Ой е? - отозвался тот.
-Мы сейчас садимся на броню и катим в Н-ск. Тут недалеко. Вы малость покружите и давайте следом. Площадку вам обозначат.
-Так о чем добазарились?
-Потом Виктор, всё потом, - отмахнулся я от заданного вопроса. Ведь не ошарашивать же хорошего человека всеми свалившимися на меня приятностями?! Я спрыгнул с борта и взялся за радиостанцию.
-Общий отбой. Выходим к БТРу. Грузимся на броню.
-Домой, командир? - рядом нарисовался Козлов.
-Не совсем, - врать внаглую не хотелось, говорить правду тем более. Пока. Вот усядемся на броню, попылим по дорожке, тогда и пойдут сказки - побаски. Блин, как же всё погано-то, а? Я ведь уже мысленно домашние пироги ел. Колбаску, курочку жаренную. Картошечку хрустящую. Про остальные радости жизни типа шуры-муры вообще молчу. Чёрт бы побрал эту Сирию. А ещё сам сюда дурак рвался - там платят хорошо, там платят хорошо! Подзаработал, мля, как теперь отсюда вырваться? Никогда не думал, что такое возможно - другая реальность, пропади она пропадом! Мы когда первый раз в параллельный мир провалились, я себя не один день убеждал в подобной возможности. А когда убедился, чуть ли не на луну выть начал, - получалось так: я здесь, а все мои близкие, по-настоящему МОИ близкие, там. А когда сны-подсказки сниться стали, вначале тоже не верил, затем поверил и обрадовался. Оказалось, вернуться домой несложно, только следует в точности повторить тот злополучный маршрут. Повторили... Но ведь предупреждал же всех: ничего из параллельного мира с собой не брать, нет же, блин, угораздило этого оболтуса Бубликова влюбиться! Едва уговорили, чтобы вместе со всеми полетел (нам иначе нельзя, всё должно быть как в первый раз, всё в точности, даже боеприпасы чтобы такие же были. С боеприпасами у нас с самого начала конкретный конфуз получился - поизрасходовали малость. Но по счастью на складах, в обоих мирах, серии совпали, пополнили. Честь по чести. Перед вылетом я всё до последнего патрона сто раз перепроверил, но этот идиот фотокарточку на память с собой прихватил. Причем Бублики из разных миров по натуре одинаковыми оказались - недаром фотки с двух сторон навстречу катились. Чует моё сердце, что наши "побратимы" тоже сейчас в ином мире "отдыхают". А ведь им, наверное, в свой мир выбраться как-то одновременно с нами надо или мы друг от друга не зависим? Буду надеяться: опять сны сниться начнут - добрый "дядечка" придёт, что да как подскажет. Ладушки, с этим разберёмся, а вот с сирийцами как быть? Что-то они всерьёз на нас озлобились. Хотя мы-то тут причём? Это всё иномирные россияне. Хотя кому докажешь?
Прервав мои размышления, подъехала шестидесятка (БТР-60пб) и остановилась, едва не въехав под лопасти вертолёта. Чертыхнувшись, я, набрав в легкие воздух, гаркнул:
-Грузимся, рюкзак мой захватите! - скомандовал, направляясь к остановившейся броне. Пыль от вращающихся лопастей летела клубами в разные стороны, заставляя задуматься о спрятанных где-то в кармашках рюкзака очках. Я подошел к БТРу, поставил ногу на колесо. Никогда в жизни не катался на таком рыдване, всё больше на восьмидесятках и её модификациях, пару раз "посчастливилось" проехаться на семидесятке. Впрочем, разница не велика.
Сквозь свист винтов и гудение турбин слышались звуки тарахтения автомобильных моторов. Кажется, на шестидесятках - БТР-60 пб, двигатели от ГАЗончиков стоят, может и не так, но точно не дизель. А ещё я слышал шестидесятки по песку куда лучше семидесяток и восьмидесяток бегают. Броня легче и от того они на такие барханы взбираются, что БТРам-70-сят, а уж тем более БТРам-80-сят и не снилось. Может, врут? У семидесяток и восьмидесяток моторы помощней. Вот бы сравнить, погонять в своё удовольствие.
-Командир, - Болотников сел рядом и начал в задумчивости почёсывать лоб, а раз так, можно не сомневаться, сейчас расспросы задавать станет. Так и вышло. - Командир, что там с соратниками? - он кивнул на водителя сирийского БТРа. - О чём добазарились, подкинут до наших или нет?
-Пока нет, - ответил я неопределённо, стараясь не форсировать события раньше времени. Сейчас все угнездятся, тронемся, по пути и поговорим. Вот только про Бубликова решил и вовсе пока промолчать, а то не дай Бог парни обозлятся, и скинет кто ненароком с брони дурака. Или по приезду пинками запинают в тёмном уголочке. Рожай его потом. Без него обратно никак. А так бы и сам придушил.
-Что они, чмыри что ли, братьям по оружию помочь не хотят?
-Сказали: с командованием переговорить требуется.
-Точно чмыри!
Илья завертел головой, высматривая, кто и как уселся. Усмехнулся:- Как куры на жердочке! -И тут без всякой логики во всю свою лужёную глотку:
- Парняги, рюкзаки давайв броню покидаем, я только у аборигена добро спрошу. - И повернувшись к водителю. - Можно?
Тот захлопал глазами, затем увидев, что ему старательно показывают знаками "можно рюкзаки вовнутрь сбросить?" хрипло выдавил:
-Ноу, - и в знак отрицания помахал в воздухе ладонью.
В ответ на его английский Болотников вздохнул:
-Вот скот! - при этом он имел ввиду вовсе не английскую фамилию.
Моторы шестидесятки заработали громче, наконец БТР качнулся и плавно покатил на разворот.
Глава 2
Ехали мы в замыкании, так что вся пыль досталась нам, приходилось жмуриться (до очков я так и не добрался) и периодически тереть глаза, пытаясь их прочистить. По счастью через пару километров мы выехали на накатанную дорогу и пыли стало меньше, а вскоре колонна и вовсе выскочила на автомобильную трассу. Ехали мы долго, но любой путь когда-нибудь заканчивается.
Населённый пункт, в который мы прикатили, жил своей жизнью - на улицах ходили мирные жители, работали магазины. Даже удивительно, что этот городок миновала война. Что ж, бывает и такое. Впрочем, всё же некие следы лихолетья наблюдались и здесь - совсем неподалеку чадила чёрным дымом подожженная кем-то нефтяная вышка. Мы прокатились по окраине и въехали в палаточный городок, по периметру которого стояло несколько самоходок, в центре на слегка вытянутой (эллипсовидной) площадке понуро опустив лопасти замер небольшой гражданский вертолёт. Подле вертолёта, лениво развалившись в его тени, обозначали свое присутствие двое часовых. Наша колонна обогнула вертолётную площадку по периметру и, проскочив значительную часть лагеря, остановилась подле большой белой палатки. Едва только заглохли двигатели, как стал слышен свист лопастей от подлетающего МИ-17-го, и том месте, где стоял гражданский вертолёт, начал подниматься к небу шлейф оранжевого дыма.
-Русские, - подле "нашей" шестидесятки появился уже знакомый нам переводчик, - слезайте. Командир, - он призывно махнул рукой, - идём со мной!
-А нам куда? - Болотников грузно плюхнулся на землю и потянул за собой лежавший на броне рюкзак.
-Вам скажут, - пообещал переводчик.
-Оставайтесь на месте, ждите меня, вернусь, тогда и будем размещаться, - я решил, что так будет лучше. - Понял?
-Да, кажется да, - уловив в моём голосе намёк на некие скрытые от него обстоятельства, Болотников нахмурился, и я пожалел, что во время поездки передумал рассказывать ему об обломе, случившемся с нашим перемещением. Рассказать следовало - но не сейчас же?
Решив оставить разговор на потом, махнул рукой и отправился вслед за сирийцем.
Едва я вошёл в палатку, как навстречу шагнул уже знакомый араб-командир, только теперь на нём отсутствовала разгрузка, да и одет он был в более приличный и ладно подогнанный камуляж. На плечах красовались генеральские погоны.
-Генерал Мухаммед Мунзур, - представил его переводчик. Генерал протянул руку для рукопожатия, я сделал то же самое.
-Виктор, - назвал своё имя и после едва заметной паузы добавил, - Петрович.
Генерал указал на своего "переводчика":
-Полковник Бассам Абдель Дардари, мой заместител и товаристч.
-Очень приятно, - и уже пожимая широкую, крепкую ладонь, ещё раз представился: - Виктор Петрович.
-За стол, - генерал показал на накрытый достархан. Хотя какой к чёрту достархан? Насколько я помнил, столик для достархана низенький, тут же стоял обычный походный стол с раскладными алюминиевыми ножками. Да и сервировка оказалась вполне европейской - одноразовая посуда, ложки, ножи, вилки, а вовсе не еда из одной посудины ломтиками лепёшки.
-При-саживайсяте, - генерал улыбнулся, вроде как виновато, словно извиняясь за свой ломанный русский, хотя что ему извиняться? Я вообще на арабском ни бельмеса. Разговорник в рюкзаке таскаю на всякий случай. Мы с местными не слишком контактировали - разве что на дистанции огня. Периодически брали ИГИЛовцев в плен, каждый второй "оппозиционер" оказывался местным, но и тогда я с ними почтине общался. К чему? Доставил на базу, а там кому следует, пусть беседы и беседуют. Мне без надобности было. А вот сейчас бы знание языка мне бы не помешало, да чего уж там...
-Спасибо! - поблагодарил я.
-В правда в ноги нет, - сверкнув познаниями русского народного творчества, генерал заулыбался широко, радостно. А мне его улыбка совершенно не нравилась, чувствовался за ней какой-то подвох. Чтобы не маяться в догадках, я решил взять быка за рога:
-Уважаемый Мухаммед Мунзур, - добавляя "уважаемый" я подумал, что так будет больше соответствовать местному этикету, - а не могли бы мы сразу перейти к делу?
-О, нэт, нэт! - запротестовал он. - Как у вас говорят, когда я ем - никого не слушаю, - генерал слегка переврал поговорку, но мне показалось, сделал он это нарочно, из чего проистекал простой вывод: сей господин знает русский язык значительно лучше чем притворяется. Только зачем он это делает? Фольклорист хренов.
-Не стану возражать, - я прошёл к столу, сел, автомат далеко убирать не стал, приставил к стулу, сотрапезники не придали этому никакого значения или сделали вид, что не придали.
Принесли воду, мне вслед за сотрапезниками пришлось подняться, чтобы совершить "омовение". Поданное "обслуживающим персоналом" полотенце прямо-таки "сверкало" чистотой и даже, как показалось, пахло розами. Совершив омовение, я вернулся за стол.
Ели мы неспешно. Когда с кушаньями наконец-то было покончено, генерал первым нарушил молчание. Он больше не улыбался, говорил на арабском и полковник Бассам Абдель Дардари тут же переводил:
-Вы, русские, бросили нас на растерзанье американским собакам. ИГИЛовцы и прочие "повстанцы", - генерал фыркнул, - шавки, кидающиеся на всех ради бросаемой им кости.
Я не собирался идти против подобного утверждения и даже вежливо кивнул в знак почтительного согласия, спорить в нашей ситуации как минимум не имело смысла.
-Как я уже говорил, мне нет дела до того, зачем вы здесь находились, если, конечно, не злоумышляли против нас.
-Я верю, но... - генерал вроде как задумался. Не воспользоваться внезапно возникшей паузой было бы грешно.
-Мы вам не враги, - со всей искренностью заверил я. - Отпустите нас! И ещё просьба: в знак былой дружбы заправьте наш вертолёт. И я обещаю, нет, я клянусь: мы больше никогда-никогда не потревожим покой таких уважаемых людей как вы!
Полковник перевёл или сделал вид что переводит, генерал выслушал, усмехнулся и продолжил беседу, опять же через переводчика:
-Заправить вертолёт? Отпустить? - задался он вопросами. - Почему мы должны вам помогать?
-Русские всегда вас поддерживали, - не слишком уверенно заявил я.
-Всегда? А не русские ли сдали нас? - он повторялся. - Вы, русские, пообещали предать нашего президента международному суду. Даже ещё подлее, вы его едва не отдали прямо в руки так называемой "умеренной оппозиции", которая тут же пустила бы его под нож. Скажи, разве не русские сообщили врагам место и время проезда президентского кортежа, выехавшего навстречу с уполномоченным вашего государства? Но мы не дремали! Президента там не было. Он заранее пересел в другой лимузин, поехал другим маршрутом и уцелел, но погибла почти вся его охрана. Ваши официальные лица не смогли скрыть факт предательства, поспешив с "позитивными" высказываниями вроде этого: "Без президента Асада мирное урегулирование в Сирии пойдёт быстрее". Но вы поторопились, президент Асад остался жив. И тут же всплыли ваши тайные договорённости с американцами по свержению законного правительства. Предательство и новое предательство.
-Не все русские плохие...
-Не все, но как отделить зёрна от плевел? - генерал продолжать "жечь", на этот раз украсив свою речь Новозаветным вопросом. - Ты просишь отпустить вас, заправить вертолёт. Но зачем нам это делать? Какая нам выгода? Раз вы попались, - он увидел, что я поморщился, и поправился, - оказались в наших руках, было бы глупо не извлечь из этого выгоду, мы не можем не воспользоваться этим фактом. Кстати, пока мы ехали, наше руководство сделало официальный запрос вашему правительству - мы хотели выторговать себе кое-какие преференции, в обмен на вас. Но знаешь, что нам ответили? Заметь, ответили удивительно быстро. Невероятно быстро. Сообщили, что подобного не может быть, потому что не может быть никогда. Ваша страна от вас отказалась, - сообщил мой собеседник. - Они заявили, что никаких специальных подразделений на нашей территории нет.
-Как это? - я удивился совершенно искренне, мы же должны были где-то существовать? Моё удивление генерал истолковал по-своему:
-От вас от-ка-за-лись! Не верите? Но это так! Мы передали вашему правительству и номер борта, и численность личного состава, включая пилотов. И знаете, что они заявили?
-??? - я вопросительно вскинул подбородок.
-Что вертолёт с таким бортовым номером и с группой спецназа на борту разбился пять месяцев назад, за месяц до позорного бегства вашей армии, - генерал не щадил моего самолюбия, не прибегал к более мягкому именованию типа: "вывода войск". Но меня озаботило не это - получается, мы разбились? Мы похоронены? Нас в этом мире нет вообще? Как такое возможно? Холод разлился по моей спине быстрыми змейками.
А генерал продолжал:
- Мы проверили по своим каналам, всё верно: борт с таким номером и группой спецназа пропал ровно пять месяцев назад. Но это официально, а не официально, как я полагаю, вы выполняли какую-то сверхсекретную задачу. Да и шайтан с ней. Где вы были всё это время и что делали, меня не касается. Меня волнует только моя страна и мои люди. И раз вы теперь в моей власти, то я должен извлечь из этого выгоду, - генерал упорно гнул свою линию, - что не получилось с вашим правительством, может удастся с американцами. С ними можно и сторговаться. Может вас захотят выкупить они?
Он меня пытался напугать. Но не на того нарвался! Тем более американцы для нас вовсе не худший вариант, как мне кажется. Но внимательно вглядевшись в генерала, в его скрытую усмешку, я понял: он не пойдёт на сделку с американцами, ему что-то было нужно именно от нас.
-Что Вы хотите? - спросил я напрямую, не желая больше тянуть эту волынку. А генерал прищурился и начал издалека:
-Мои люди- хорошие воины. Мы воюем давно, мы многому научились... - пауза, вздох и продолжение с глубокой задумчивостью в голосе, - у нас отважные воины, но чаще мы воюем сердцем, а на войне следует поступать согласно разуму.
"Кто бы спорил" - подумал я.
-Вы спецы, я вижу, да ты и не станешь этого отрицать. Ты просишь заправить ваш вертолёт и отпустить твоих людей. - Казалось бы, генерал задумался. - Хорошо, да будет так. Но только в том случае, если вы поможете нам, мы поможем вам. Мы второй месяц не можем взять два населённых пункта, расположенных ниже горного укрепрайона... Буксуем на одном месте.
-Вы думаете, мы сможем вам в этом помочь? Мы не всесильны. Что может сделать небольшая группа людей? - я поражался его наивности.
-Вы много знаете, и будете обучать наших людей. И помогать мне советом. Как только укрепрайон будет взят, я отпущу вас. И да будет на то воля Аллаха! - заверил он, но как мне показалось, в его обращении к Всевышнему не хватало искренности.
Я задумался: обучать его людей и только? Всё ли так просто? Укрепрайон, укрепрайон... Укрепрайон, тем более горный, не так легко захватить, это точно. Опять-таки, прежде чем до него добраться, следует (как я понял) взять два селения. Большие, маленькие? Неизвестно. Буду считать, это небольшие городки. Их придётся штурмовать. Сколько своих людей положит в них генерал? Достанет ли у него сил на штурм укрепрайона? А что, если он никогда не будет взят? Соглашаться на генеральское предложение или нет? И есть ли у меня выбор? Моё молчание затягивалось, но хозяин "дома" не торопил, и я продолжал рассуждать. Мы можем, конечно, попытаться смыться, но куда идти? Без вертолёта нам домой не попасть. А вертолёт без керосина не долетит. Соглашаться?! А что, если генерал обманет? У них, кажется, в Коране так и написано: обмануть неверного не грех, клятва, принесённая неверному, клятвой не считается. Или я не те книги читал? А то, если верить всемирной паутине - Талмуд и вовсе античеловеческая книга, как пишут в инете. Там якобы есть прямые указания убивать неверных, да и ещё много чего пишут. Всему верить - дураком быть. Так как же поступить? Согласиться или отказаться? А ведь если подумать, Мухаммед Мунзур прав, с какого перепугу, то есть с какой стати, им нам помогать? А плевать. Как говориться: не можешь остановить процесс, расслабься и получай удовольствие. Я протянул руку:
-Договорились.
-Вы согласны? - прежде чем пожать протянутую руку, на всякий случай, переспросил генерал.
-Да, - кратко сказал я, хотя на языке вертелось "само собой".
-Что ж, - генерал заговорил без переводчика, - я с сам начал существовал уверенасть: мы сумеем, пришёл к единому знаменатель.
Я невольно улыбнулся тому, с каким старанием Мухаммед Мунзур скрывал от меня своё хорошее знание русского языка и соответствующее произношение. Он истолковал мою улыбку по-другому.
-Вы хотить обговорит что-то ешо?
-Нет, нет, - заверил я.
-От и харашо, - обрадовался генерал. - Полковник Дардари проводит вам. - Сказав это, Мухаммед Мунзур одарил меня отеческой улыбкой, а полковник пригласил на выход. Я встал, подхватил автомат и, вежливо склонив голову, направился вслед за полковником.
Всё то время, пока мы шли, моё сознание раздирали противоречивые мысли. С одной стороны следовало сразу объяснить парням сложившуюся ситуацию, показать, так сказать, расклады для наших дельнейших действий. С другой: говорить этого не стоило ни в коем случае, ибо приходилось опасаться, не приведёт ли это к преждевременному унынию моего личного состава? К тому же не давала покоя история с гибелью наших двойников, то есть почти нашей собственной гибелью. Раз в этом мире мы официально мертвы, не получится ли так, что любая пуля, прилетевшая в любого из нас, окажется роковой? А парни уже немного привыкли к нашей везучей неуязвимости. Стоит ли им рассказать правду? Расскажешь, начнут строить из себя супергероев, не расскажешь... Да к чёрту, пожалуй в любом случае лучше ребятам пока ничего про иномирье не сообщать. Станут догадываться, тогда и расскажу. Но что же им сейчас-то соврать? Нужна простая, но убедительная версия нашего невозвращения на базу. Да где наша не пропадала, наплету что-нибудь о переподчинении. Куда уж прощё? Точно, так и сделаю.
К моменту, когда мы с полковником Бассам Абдель Дардари подошли к нашим парням, моя версия была проработана от начала до конца.
-Командир, - навстречу нам направился Болотников, - о чём добазарились?
-Сейчас разместимся и всё расскажу, - ответил я, не желая, чтобы наш разговор слышал мой сопровождающий. И повернувшись к нему, спросил: - Нам куда?
-Следуйте за мной, - Дардари махнул рукой и, не сбавляя шага, направился к двум расположенным отдельно палаткам, судя по их новенькому виду и отстоявшему чуть в стороне туалету, поставили их именно для нас. Значит, этот пройдоха генерал был уверен, что я соглашусь? Или у него были ещё более веские аргументы, которые он до поры до времени припрятал в рукаве? Возможно. Всё возможно. Гадать не стану. Ой, чёрт, совсем склерозный стал!
-А летчики? - вдруг спохватился я. Надо же было так опростоволоситься! Про топливо договорился, а про самих летунов забыл. Вот балда!
-С ними всё в порядке, их уже разместили, - заверил меня полковник. В ответ я не слишком вежливо хмыкнул: - Принято.
Полковник довёл нас до входа к палаткам и, сделав приглашающий жест- "Мол, располагайтесь", негромко произнёс:
-Думаю, будет правильно, если собственную безопасность вы обеспечите сами?
Я благодарно кивнул. Ведь в заданном вопросе звучал намёк на выказанное нам доверие. Я как никто другой понимал, выставь охранение они, это бы в большей степени означало наше нахождение под приглядом, чем обеспечение нашей защиты.
-Питание будут доставлять сюда же.
-Что-то ещё будет?
-Нет. Как только от вас потребуется помощь, мы за вами пришлём или я приду сам, - сообщил полковник и, не прощаясь, направился к генеральской палатке. Сразу же после его ухода нам принесли покушать. Я, уже успевший поесть, от еды отказался, и пока все перекусывали, тихо посапывая в обе ноздри, сидел себе на кровати и рассуждал о превратностях жизни. Кроме имевшихся неясностей в наших "российско-сирийских" договорённостях моя голова гудела и от других насущных вопросов. Мы оказались в другом мире. Как выбраться из него, я на основе прошлого опыта, в принципе знал. Вопрос только в том, в любой ли день можно осуществить "полёт на Родину" или же следует ждать дня особенного? Ответа у меня не находилось, оставалось надеяться на "вещий" сон и являвшегося в нём "дядечку".
Когда мои парни пообедали, я с тоской в душе собрался поведать им грустную и трогательную историю о нашем прикомандировании, но не успел - пришёл посыльный от Мухаммеда Мунзура и нас всех пригласили "помыться с дороги".
В "лучших" традициях армейских бань, эта баня оказалась сооружена в палатке, бочка на крыше, шесть шлангов, вода, нагретая солнечными лучами. Впрочем, ничто не помешало нам как следует отмыться и постирать одежду. Сменного белья, разумеется, не обнаружилось и пришлось надевать на себя ещё влажную форму, что только добавило дополнительного кайфа. И вот когда мы вернулись в палатки и расселись в одной из них на кровати, наступиловремя ответов на вопросы. Бойцы, конечно, пытались выпытать сведения у меня и раньше - во время помывки, но я стоически хранил молчание.
-Так, парни, - я начал выкладывать тщательно проработанную легенду. Хотя, что тут прорабатывать - три слова. - Нас временно переподчинили.
-Это как? - первым среагировал Козлов.
-Молча, - парировал я. - Передали в распоряжение генерала Мухаммеда Мунзура.
-И чем мы будем теперь заниматься? - Болотников всегда умел выделить из общего главное.
-О, это правильный вопрос. - Я глубокомысленно покивал головой. - И ответ на него прост: мы в ближайшие дни начнём обучать солдат его дивизии, или чего там у него имеется в подчинении, нашей тактике.
-Всех?
-Надеюсь, нет, - ответил я, не став изображать из себя более осведомлённого, чем это было на самом деле.
-И как долго? - вновь уточнил Болотников.
-Это напрямую зависит от итоговых результатов нашей инструкторской деятельности.
-В смысле?
-В общем, парни, нам необходимо... то есть, - поправился я, - нам поставлена задача помочь правительственным войскам овладеть укрепрайоном террористов.
-Это что же, пока они его не захватят, мы так и будем тут куковать? - возмутился Болотников.
-Ага, - не стал я его обнадёживать ложными уверениями в обратном.
-Тьфу ты, чёрт! - мой заместитель яростно поскрёб макушку и, видимо смирившись, продолжать рассусоливание не стал.
-Нам бы оружие почистить, - вмешался в разговор рядовой Литовцев Олег Елисеевич, наш снайпер и, не дожидаясь ответа, потянулся к стоявшей у кровати винтовке. Болотников, посмотрев на свой закопчённый и запылённый автомат, вздохнул:
-Нам потребуется ветошь и ружейное масло.
-Хорошо. Обязательно почистим, - заверил я и тут же добавил, - но не сегодня, завтра. С утра закажу и ветошь, и масло. Потом, ближе к обеду почистим. И кроме того нам бы ещё неплохо привести оружие к нормальному бою. По крайней мере, провести проверку боя, а то когда вертушка шмякнулась, что угодно произойти могло.
-А зачем нам оружие пристреливать? - задал вопрос Козлов. - Мы же вроде бы только обучать? Или я что-то упустил?
-Мало ли, - я не определённо пожал плечами. - Как нам предки завещали: держи порох сухим?! Вот и будем держать... На всякий случай.
-А случаи бывают разные, - продолжил Болотников.
-Угу, - поддакнул я. Можно было аргументировать своё решение некими недобрыми предчувствиями, терзавшими мой разум, а смысл? Только бойцов тревожить.
-И долго нам тут? - опять подал голос Козлов.
-Я же сказал, пока войска Мунзура не овладеют горным районом, - я начал раздражаться, такое впечатление, что они совершенно не слышали начало разговора.
-А если они его вообще не возьмут? - поинтересовался младший сержант Синюшников Даниил Константинович наш старший радист.
-Не возьмут, да и хрен с ними, у нас скоро замена, - заявил Болотников, а я едва сдержался, чтобы не возразить. Действительно, все на своей волне. А может, оно и к лучшему? Что и как случится потом, это будет видно, а сейчас надо перейти к более насущному.
-Назначишь охранение, - в моём обращенном к Болотникову голосе сквозила усталость, - по два человека в смену. Остальным отдыхать. Меня будить только в крайнем случае. - Сказав так, мне стало понятно, сколь сильно меня вымотал сегодняшний день. Даже стоявшая в помещении жара нисколько не мешала желанию упасть на постель и отрубиться бесчувственным сном. Ощущая себя разбитым старикашкой, я разделся и, откинув одеяло, рухнул на белоснежную простыню. Мир закружился, суживаясь в удаляющуюся точку, крайней мыслью перед погружением в бессознательное нечто, было желание увидеть сон, точнее не просто сон, а сон с загадочным, являвшимся ко мне в прошлом, незнакомцем. Но сон захлестнул меня полностью, до последней клеточки, мне ничего не снилось и не грезилось.
Проснулся я с первыми лучами солнца. Оказалось, что я прекрасно выспался. Из приоткрытых окон и входного полога тянуло ночной прохладой, за стеной палатки слышались размеренные шаги часового. Где-то надрывно вопил ишак.
Глава 3
День прошёл как по писаному - с утра завтрак, затем чистка оружия, (и ветошь, и оружейное масло предоставили без вопросов). Затем я сходил к генералу Мухаммеду Мунзуру и запросил разрешение произвести пристрелку оружия. Тот почти по-стариковски поворчал, но разрешение дал. Я уже собирался уходить, когда вдруг вспомнил о едва ли не самом важном:
-Ещё нам нужны боеприпасы, - заявил я, и Мухаммед Мунзур прищурился.
-Мне докладывал, что у вас полный боекомплект. Разве то не так?
-Так, - я не стал ни отрицать очевидного, ни докапываться,кто предоставил ему такие сведения. Возможно, проболтались летчики, с них станется. - Но мы не можем использовать наши боеприпасы.
-Почему? - не слишком удивился генерал.
-Мы не участвовали в бою и нам следует сдать всё в точности по описи, согласно накладной, поштучно и согласно номеров партий, - без запинки соврал я.
-Даже так? - генерал как-то уж слишком пристально поглядел мне в глаза.
-Так точно, - я продолжал врать, не моргнув ни глазом.
-Хорошо, я распоряждусь, - пообещал Мунзур, а мне в голову пришла ещё одна мысль.
"Следует повидать вертолётчиков, - подумал я. - И как можно быстрее, а то как бы они тут в непонятках дел не натворили".
-Господин генерал, - как можно смиреннее обратился я к Мухаммеду Мунзуру, - я надеюсь, мне будет разрешено увидеть моих друзей летчиков? Это ведь не запрещено?
-Нет, да, конечнишно, - генерал улыбнулся. - Полковник проводит вас к ним, но вы сами понимает в отличии от вас на них мы вел некоторые ограничения.
-Они под арестом?
-Нет, скорей под охрана. В ихих же интеснах, интересах.
-Можно мне повидаться с ними прямо сейчас?
-Полковник, Вы иметь время чтобы пройти с господин... - генерал сделал паузу, видимо рассчитывая, что я как лох вляпаюсь в простейшую ловушку и назову либо свою фамилию, либо звание, но ни на того напал. Видя моё молчание, он с усмешкой закончил начатую фразу, - молодый челвек.
-Да, господин генерал, - полковник ответил ему по-русски, из чего я уяснил - особо скрывать им от меня нечего.
Я поблагодарил генерала, и мы с полковником выдвинулись к нашим летунам.
Палатка, где со вчерашнего дня разместились летчики, оказалась просторной, явно рассчитанной на не менее чем четырёх человек. Все три летуна валялись на кроватях.
-Гляньте, кто к нам пришёл, - при виде вошедших борттехник подскочил с кровати и с распростертыми объятиями двинулся мне навстречу, - Виктор Петрович, дорогой!
-Всем привет! - я сделал в воздухе ручкой.
-Салам, - с кровати лениво приподнялся командир экипажа.
